Архангельская епархия

В июле съемочная группа телепередачи «Православная энциклопедия» сняла фильм о святынях Архангельской епархии и о людях, которые их хранят. Ведущий программы, протоиерей Алексий Уминский, стал гостем нашей редакции. Мы задали ему вопросы как тележурналисту, священнику и автору книг о духовной жизни, всегда нетривиально раскрывающему тему веры.

- О. Алексий, первый вопрос как к человеку творческому. Вы заметили на Севере нечто особенное, способное дарить вдохновение?

- Узнавание этой земли происходило через людей, которые тут живут, трудятся, служат Богу, и через природу, неожиданную для человека средней полосы. Наша группа много путешествует, но Север произвел сильное впечатление своей чистотой, строгостью, внутренней углубленностью. Состояние природы чувствуется в людях. Они созерцательны, направлены вглубь себя. Мы беседовали с братией монастырей, со священниками – проблемы и вопросы у них такие же, как у многих в других краях, а вот внутреннее наполнение и состояние очень соответствует природе, той красоте, которую здесь создал Господь. В этом есть радость многообразия. Мы же все разные, и в этой разности присутствует возможность служить друг другу.

Встретиться с живым Господом для нас - задача номер один

- В одном из интервью вы отметили, что «за правилами церковной жизни мы забыли слова «свобода» и «любовь», а при скудности любви и свободы уничтожается сам дух веры». Но как обрести их и удержать в себе?

- Это самый сложный вопрос. Слова «свобода» и «любовь» в бытовом понимании сегодня оскудели. Мы понимаем их, как нечто приятное и удобное для нас, забывая о том, что это свойства Божии. Как обрести свойства Божии? Господь даровал нам Свой образ, возможность быть Ему подобными. Прежде всего, стоит задуматься, как обрести любовь и свободу, поскольку они не существуют друг без друга. Для этого, на мой взгляд, нужно вслушаться в Евангелие, где Христос предстает перед нами живым. А встретиться с живым Господом для христианина задача номер один. Как только человек поймет, что он узнал Спасителя не по иконе, книге или рассказу кого-либо, а встретился с Ним лично через Евангелие, через причащение Святых Христовых Таин, искреннее желание последовать Его воле и довериться Ему до конца, тогда эта встреча и есть обретение любви и свободы, даров Божиих. Иначе, как от Самого Господа, их не получить. Но чтобы приобрести эти дары, надо иметь уготованное сердце и большое желание.

- О. Алексий, вы как-то сказали, что люди зачастую боятся творчески подходить к молитве, правилу, посту. А что в этом случае значит «творчески»?

- Господь даровал людям способность к творчеству, и в нем осуществляется наша свобода. Боязнь свободы и творчества присуща не только людям верующим. К сожалению, это касается всего человечества. Мы делаем творчество инструментом самоутверждения, обогащения и комфорта в этом мире, то есть превращаем дар Божий в некое производство, направляем свой творческий потенциал на потребительский рынок. На самом деле в творчестве, если оно направлено в нужное русло, человек уподобляется Богу, осуществляет свое призвание. А призвание – это когда он слышит, как Христос зовет его по имени. Например, Господь призвал Авраама. Тот оставил все, что имел, землю, в которой родился и жил, и отправился в неизвестный путь. На этом пути Аврааму приходится принимать решения в молитве, в слышании Бога. Где-то он ошибается, трусит, а где-то оказывается очень мужественным и верным. Таков и наш жизненный путь. В этом смысле правила нашей жизни (в том числе и молитвенное правило), важные и необходимые, сформированные в традиции веками, служат для того, чтобы мы знали, на что опереться. Но в какой-то ситуации на нашем пути к Богу становится ясно: надо самостоятельно принимать решения. Если необходимо, нужно найти собственные слова для молитвы и выстроить ее так, чтобы она не была постоянным «дай, подай, принеси, устрой, помоги», а стала диалогом, в котором есть наше слышание того, чего хочет от нас Господь. Тогда правило рождает молитву, а молитва – это и творчество, и музыка, и поэзия.

- А мы часто придерживаемся молитвенного правила и боимся произнести собственное слово из глубины сердца…

- Да, нам кажется, что так проще, мы, к сожалению, привыкли к безответственности. Тяжело брать ответственность за свои слова и поступки. Мы точно знаем, что можно и что нельзя. Так спокойней, удобней, и мы думаем, что это и есть духовная жизнь. А она как раз за рамками: нужно все время принимать решения, чтобы услышать Бога. Не надо бояться сделать что-то не так. Зарыть свой талант в землю - вот чего следует опасаться. Вспомните притчу о талантах. Страшно, когда дают таланты и ты должен их умножить: вдруг меня обманут, вдруг я эти деньги потеряю или они не принесут никакой прибыли. Один из рабов решил не рисковать, а спрятать и потом отдать вверенные ему деньги. И вот он оказывается осужденным за то, что боялся поступить творчески.

Господь не дает нам превратиться в «камушки»

- Бывает так, что благодать буквально ведет по жизни и вдруг наступает период духовного охлаждения, ощущения богооставленности. Как быть в такие моменты?

- Мы - живые люди, состоящие из плоти и крови. Человек устает, его тянет к земному, он не может все время гореть в напряжении и устремляться вверх. Мы теряем очень многое из того, что Господь подает. Мы как решето, и поэтому не в состоянии ни вместить, ни сохранить Божественных даров. Но бывает и так, что человек хочет присвоить себе эти дары. Скажем, он идет к Причастию, думает: «Благодать мне сейчас поможет» и относится к благодатным дарам Божиим, как некой форме благоприобретения и усвоения того, что нужно лично ему. Для чего? Чтобы укрепиться во здравие души и тела, чтобы было хорошо, легко и приятно, чтобы грехи были прощены и... все. Но благодать дается еще для того, чтобы он стал другим человеком и его жизнь изменилась. Тут становится не по себе, потому что человека устраивает его жизнь, просто хочется, чтобы было «побольше бензинчика в бензобаке» для комфорта. Часто слово «благодать» является синонимом «благополучия». Но какое же благополучие может быть у христианина? Потому, когда Господь дает одно, а ты хочешь взять у Него другое, может возникнуть чувство несоответствия, опустошения. Это не богооставленность, а непонимание того, ради чего ты пришел в храм и назвал себя христианином.

Бывает также состояние, когда ты борешься с грехом, искушениями, но не всегда побеждаешь. Каждое поражение - это боль, ссадина, пустота, обида. Их надо пережить мужественно. Надо уяснить: если в борьбе ты не устоял и упал, это не проигрыш, но, если не борешься, вот тут ты проиграл сразу. Раны, полученные в борьбе, - это твой путь. Христианин не должен все время чувствовать себя пышущим здоровьем и энергией победителем на белом коне. Ничего подобного.

- Как понять фразу «Господь коснулся сердца человека»? Всегда ли это благодатное состояние?

- Всегда. Благодатное состояние для нас – это не обязательно эйфория. К примеру, Господь коснулся апостола Павла на пути в Дамаск. Но можно назвать это приятным состоянием? Апостол пишет: «Слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные». (Евр.4,12). Такое касание может быть радостным и сладостным или горчайшим, как например, искреннее раскаяние. Но это все равно благодать Божия, которая меняет человека, полностью раскрывает его. Человек похож на пшеничное зернышко - жесткий, никого к себе не допускающий.

Состояние наших сердец и ума таково, что мы стремимся друг от друга отделиться, замкнуться, уйти в себя и думать только о себе самом. В Церкви, наоборот, пшеничные зерна становятся единым хлебом. У ранних христиан в молитвах, произносимых при Евхаристии, говорилось: «Как этот разломленный хлеб рассеян был на горах, собран был и сделался единым, так да соберется и Церковь Твоя со всех концов земли в Царство Твое!» Господь не дает нам превратиться в «камушки», пытается нас раскрыть. Порой для этого нужно расколоть нас, как орех, что может показаться катастрофой – ведь все в жизни разрушилось. Но это тоже благодатное посещение Божие. Господь способен дотронуться до наших сердец, но пока мы не расколем своей скорлупы, до нас ничего не дойдет. Здесь важно принять Бога с благодарностью и не воспротивиться.

В Советском Союзе «стерильности» не было

- Считается, что в советскую эпоху, когда церковная проповедь находилась под запретом, в обществе были крепки нравственные устои. Сейчас, когда Церковь доступна, открыты храмы, наблюдается парадокс: нравственные ценности разрушаются. О. Алексий, в чем, на ваш взгляд, причина? Возможно ли этот процесс остановить?

- Мне кажется мифом утверждение, что нравственность соответствовала высокому уровню. Я прожил юность в Советском Союзе и могу сказать, что «стерильности» не было. Нравственность сдерживалась внешними параметрами. Мы жили в тоталитарном государстве, а оно предполагает сдерживающие факторы. Это не форма духовности. Государственная машина использовала инструменты для воспитания нужных ей людей: идеологически выдержанные телевидение, фильмы, песни и прочее. Это с одной стороны. А с другой - многовековой пласт христианской культуры и нравственности, который хранился в семенных традициях, еще существовал, доживал свои последние годы. Например, представление о семье, о том, что измена - это плохо, безнравственно. Это осуждалось и общественным мнением. Вместе с разрушением тоталитарного сознания нравственная идеология разрушилась, потому что не имела внутреннего основания и духовной мотивации. Говорить о том, что существовало что-то нравственное в глубоком смысле, невозможно, оно бы и осталось.

Сейчас выстроить нравственное государство не удастся. Надо самим себя выстраивать, внутри Церкви прежде всего, по Евангелию. Если в нас общество увидит нравственность не внешнюю, не пропагандистскую, а искреннюю, где есть любовь и свобода, как основные ее показатели, это будет настоящим свидетельством. Тогда можно что-то поменять. Если будут внешние призывы к дресс-коду и т.д., это только озлобит людей.

- В статье «Немолчащая Церковь» вы писали, что задача Церкви привести каждого человека ко Христу. Вы считаете, это возможно?

- Нет, но такая задача есть. Задача Христа - чтобы все люди спаслись, это воля Божия о каждом человеке. А если это воля Божия, значит, и задача Церкви. Мы должны понять, что нет такого человека на земле, который не был бы ей дорог. Все чаще раздаются слова «враги Церкви», но разве не дороги Церкви погибающие души? Разве можно сказать, что девушки из панк-группы наши враги? Они заблудшие, падшие, с исковерканными мозгами, изуродованной душой. И что, нужно сказать: «Мы вас знать не хотим, пусть вас осудят, а мы порадуемся»? Для Христа нет на земле ни одного чужого и нет врага, кроме сатаны и греха. И для нас должно быть так же. А мы постоянно находимся в состоянии войны, нам постоянно надо от кого- то защищаться или на кого-то нападать. Мы должны явить нечто главное о себе, а это можно явить только во Христе.

- О. Алексий, вы были знакомы с батюшкой Иоанном (Крестьянкиным). Что навсегда осталось в душе от общения с ним, что особенно вспоминается?

- Он сыграл в моей жизни самую главную роль: благословил на брак, на священство. Наиболее глубоко меня поразило то, как он служил Литургию. Это незабываемое чувство, именно тогда я понял, что хочу быть священником. Он произносил возглас так, что было понятно: человек разговаривает с Богом, и Бог рядом с нами. Это захватывало всех, отец Иоанн поднимал своей молитвой на необычайную высоту.

- Когда читателям можно ждать ваших новых публикаций?

- Только что вышла книга «Что я хочу от Бога?». Она рассчитана на людей, которые только приближаются к Церкви, познакомились с Евангелием, многие вещи им непонятны, и я стараюсь ответить на их вопросы.

Беседовала Людмила Селиванова