Архангельская епархия

По благословению митрополита Архангельского и Холмогорского Корнилия

Жизнеописание новомученика протоиерея Николая Попова

Дата публикации:03.06.2013

Протоиерей Николай Иванович Попов родился 6 декабря 1856 года, в семье священника Малошуйского прихода Онежского уезда Архангельской губернии - Иоанна Германовича и Параскевы Васильевны Поповых.

В 1876 году Николай окончил Архангельскую духовную семинарию по II разряду: вышел из VI класса по болезни. Преосвященным Ювеналием (Карюковым), епископом Архангельским и Холмогорским с 8 августа того же 1876 года, был определён псаломщиком в Емецкий приход Холмогорского уезда Архангельской губернии. 14 января 1879 года[1] Николай Попов сочетался браком с Анисией Семёновной - «дьяческой дочерью, кончившей курс в Архангельском епархиальном женском училище с правом домашней учительницы».[2] 23 сентября 1879 года епископ Архангельский и Холмогорский Нафанаил (Соборов) рукоположил Николая Ивановича в сан священника к церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы в Лопшеньгский приход Архангельского уезда (приход этот располагался на побережье Белого моря). Здесь свои пастырские обязанности молодой священник совмещал с обязанностями учителя и законоучителя в местной церковно-приходской школе.[3]

Из-за влажного морского климата состояние здоровья отца Николая стало резко стало ухудшаться, и он подает прошение о переводе его на другое место служения. Указом Архангельской духовной Консистории с 3 марта 1885 года Николай Попов назначается настоятелем Богословского прихода Шенкурского уезда. Так же, как и на предыдущем месте служения, назначается законоучителем в местную церковно-приходскую школу. «За усердное и полезное служение Церкви Божией»[4] 16 декабря 1886 года Преосвященным Нафанаилом (Соборовым), епископом Архангельским и Холмогорским, иерей Николай Попов награжден набедренником.

2-3 июля 1892 года отец Николай принимал святого праведного Иоанна Кронштадского, посетившего Богословский приход с целью поклонения мощам прп. Варлаама Важского.[5]

В мае 1893 года отец Николай подаёт прошение о переводе его в Зачачьевский приход Холмогорского уезда, на место, которое до этого занимал его отец Иоанн Германович Попов, уволившийся за штат. Просьба была удовлетворена – указом Архангельской Духовной Консистории с 7 мая 1893 года он определяется священником на «родительское место». 26 июня 1893 года - в день празднования Тихвинской иконы Божией Матери - семья Поповых прибыла в Зачачье.[6] С 15 сентября этого же года священник Николай Попов назначается законоучителем в Зачачьевское II-х классное и Глиногорское I классное министерские училища.

На собрании духовенства III благочиния Холмогорского уезда, которое проходило 6 февраля 1895 года в Хаврогорском приходе, иерей Николай Попов был избран духовником этого благочиния и членом благочиннического совета.[7] В его дневнике мы читаем: «1895 г. Февраль 6. Было: 10 псаломщиков, 2 дьякона и 15 священников – 27 чел. с хаврогорским (священником – примеч. авт.). Выбрали меня! Воля Божия на все! Помоги Боже! Говорил немного, благодарил за доверие и просил молитв. Панихиду торжественно служили по Александре III, совместно с епископом Макарием, иереями Василием Малевинском и Иоанном Розановым».[8] А указом консистории от 12 февраля 1895 года отец Николай официально утверждён в должности духовника III и IV благочиний Холмогорского уезда.

Также на плечи священника легли заботы по завершению строительства, начатого ещё при отце Иоанне, приходского каменного храма во имя вмч. Димитрия Солунского, заложенного в июле 1888 года[9] на месте сгоревшего в 1884 году одноимённого деревянного храма.[10] Главным организатором и благотворителем постройки был петербургский II-ой гильдии купец, выходец из Зачачьевского прихода - Петр Алексеевич Некрасов.[11] Все строительство обошлось в сумму около 20 000 рублей.

Освящение церкви, которое совершил преосвященный Никанор (Каменский), епископ Архангельский и Холмогорский, состоялось 10 июля 1895 года. Это событие – освящение храма архиерейским чином – довольно редкое явление в то время в северной глубинке, привлекло множество богомольцев из близлежащих деревень. Владыке за богослужением сослужили 15 священников, прибывших на торжество из окрестных приходов. В дневнике отца Николая читаем: «1895 г. 10 июля. Понедельник. Раннюю (литургию - примеч. авт.) – в Никольской церкви. В 8 часов водосвятный (молебен – примеч. авт.) – я. Ожидание! Владыка прибыл в 10 часов. Встреча и речь. В половине 12-го кончилось освящение. Мощи святых несли в дождь. Обедня кончилась в 2 часа. Владыка говорил речь. На малом входе владыка наградил скуфьёй: два поклона ему в ноги, и сказал: за ревность по благоустроению храма и за поучение паствы награждаю скуфьёю и «Аксиос!» трижды пели певчие. Сам и надел. Слава Богу за всё!»[12]

Не ограничивался отец Николай возведением только материальных стен. Главной задачей он считал заботу о духовном состоянии прихожан. Первым делом обратил внимание на пьянство в селе, которое стал преследовать частыми поучениями с амвона и разными советами и убеждениями вне храма. Губернским Комитетом народной трезвости отец Николай неоднократно назначается на должность «участкового попечителя о народной трезвости по Зачачьевской волости».[13] Вскоре, в 1895 году, по решению сельского схода, а самое главное при деятельном участии Архангельского губернатора Александра Энгельгарда отцу Николаю с января 1896 года удалось закрыть трактир в Зачачье. Закрытие трактира вызвало недовольство со стороны крестьянина Павла Афанасьевича Патокина - владельца этого питейного заведения. Как пишет сам отец Николай: «с этой-то поры началась настоящая истинная травля меня со стороны озлобившегося за это содержателя закрытого трактира, местного богача крестьянина Павла Патокина, который задался непременной целью, во что бы то ни стало, выжить меня из прихода, как ненавистного и нетерпимого им».[14] С этого времени Патокин искал подходящий момент, для разжигания скандала против священника. Вскоре ему это удалось.

Чтобы понять ход событий необходимо рассмотреть предысторию происходящего. Весной 1895 года её невольно начал отец нашего героя – иерей Иоанн Попов. После одного из богослужений, на проповеди, он предложил прихожанам «поусердствовать у кого сколько найдётся на заведение иконы Воскресения Христова, как самой необходимой святыни во всех православных храмах»[15] (Незадолго перед эти для нового Димитриевского храма, отцом Иоанном на личные средства была заказана очень почитаемая им икона Божией Матери «Всех скорбящих радость». Разместили этот образ в резном золочёном киоте у левого клироса. А образ Воскресения Христова предполагалось изготовить в таком же стиле, и установить у правого клироса, чтобы вместе с иконостасом они составляли один ансамбль – примеч. авт.). Тогда удалось собрать 150 рублей. После этого отец Иоанн обратился к выходцу из села Зачачье, проживавшему в С-Петербурге, крестьянину Григорию Афанасьевичу Никулину с просьбой «быть … ближайшим сотрудником и доверенным в сем деле (по написанию иконы – примеч. авт.)».[16] На что последний с радостью согласился и обратился к землякам-петербуржцам с просьбой о помощи, в результате ими было собрано 127 рублей. Отказался внести пожертвование только один - Петр Алексеевич Некрасов (в недавнем прошлом главный строитель Зачачьевского каменного Димитриевского храма). Отец Иоанн Попов даёт ему такую характеристику: «…Некрасов человек гордый и честолюбивый»[17] «… крестится большим, широким двуперстным крестом и ходит в Петербурге молиться не в православную, а единоверческую церковь «на песках» вблизи которой живет».[18] Некрасова задело то, что поручение о заказе иконы дано не ему, а менее знатному и богатому, нежели он, человеку – Григорию Никулину. Тогда Некрасов, не сказав никому, самостоятельно, на свои средства, заказывает икону Воскресения Христова и в июне 1896 года с крестьянином Петром Фёдоровичем Спехиным отправляет её в Зачачье.

Получив икону, причт и церковные попечители собрались в храме посмотреть подарок. Отец Иоанн Попов так описывает происходившее: «К сожалению, икона его всем не понравилась. Когда она была вынута из ящика, то при первом взгляде на неё произвела она самое неприятное, удручающее впечатление на всех, бывших при этом. … Рассмотрев тщательно икону, мы заметили, что написана она очень густыми и грубыми красками. Мертвый неодухотворённый, без всякого выражения, лик Спасителя и все обнажённые части Его тела – чрезвычайно смуглые, чёрные. Ангел Господень тоже очень смуглый, не в белой, как бы следовало, а в самой цветной красной одежде с белыми пышными, вовсе не подходящими к цвету лица и одеяния, крыльями, и с длинной предлинной зелёной ветвью в левой руке, не имеющей решительно никакого смысла и значения при событии воскресения Христова».[19] После осмотра иконы отец Иоанн имел неосторожность сказать фразу: «Лики на иконе цыганского типа».[20] Выражение это впоследствии было извращено и стало началом продолжительных тяжб недоброжелателей с его сыном - иереем Николаем Поповым. Но, несмотря на недостатки, эта икона 10 июля 1896 года, в годовщину освящения Димитриевского храма, была освящена и установлена на правом клиросе. Чуть позже отец Иоанн все же на свои личные средства заказал в Соловецком монастыре ещё одну икону Воскресения Христова, иконописцу который прежде писал для Димитриевской церкви образ Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Новая икона вскоре была написана и доставлена в Зачачье в сентябре 1896 года, а 4 октября установлена на предназначавшееся ей место - на правом клиросе. Петербуржскую же икону перенесли в алтарь и поставили на горнее место….

Однако в Зачачье нашлись люди лучше священников знающие, где какой иконе стоять в храме. 16 октября 1896 года, на имя Преосвященного Иоанникия (Надеждина), епископа Архангельского и Холмогорского попечителем Зачачьевского прихода крестьянином Константином Логиновым написана жалоба на священника Николая Попова. В своей бумаге он писал, что 4 октября 1896 года, когда отец Иоанн осуществлял перестановку икон в храме, Логинов сделал ему замечание: «Зачем же вы приняли её (икону – примеч. авт.) и освятили, а теперь поругаетесь над ней».[21]

По получении этой жалобы от Логинова Архангельская Духовная Консистория 5 ноября 1896 года предписала благочинному, священнику соседнего Хаврогорского прихода, Всеволоду Постникову разобраться в данном «недоразумении». Его вывод был однозначен: «и той и другой иконе воздаётся подобающая честь».[22]

Но жалобщикам остановиться уже трудно. Спустя месяц, 10 ноября 1896 года церковными попечителями на имя правящего архиерея пишется новое «прошение» в котором требования «просителей» ужесточаются: «За произведённую вражду и за самоуправление, наших отцов духовных подвергнуть наказанию по закону или же переместить в другой приход, так как враждующий отец духовный, или пастырь своего стада, не может быть ревностный слуга дома Господня».[23] Архангельская Конситория своим указом от 27 января 1897 года предписала причту Зачачьевского прихода: «икону Воскресения Христова, писанную в Соловецком монастыре, как лучшую оставить в киоте на правой стороне клироса Зачачьевской Димитриевской церкви, а икону писанную в Петербурге по заказу Некрасова, оставить на горнем месте».[24]

Но дальше больше: 18 июня 1897 года владыке на стол ложится новая «покорнейшая просьба» за подписью всё тех же церковных попечителей, но фактически написанная Павлом Патокиным и Василием Спехиным, с добавлением 130-ти крестьянских подписей.[25] Позднее эта «просьба» будет именоваться решением сельского схода. Просители требовали: «сделать распоряжение поставить икону на предназначенное место и перевести отца Николая из нашего Зачачьевского прихода в другой, а также потребовать:

1. Запретить хождение священника в начале и в конце постов по домам прихожан с церковной молитвой (для преподания Божьего благословения).

2. Лишить священника руги печёным хлебом и маслом. Так, из-за злобы отдельных людей, была отменена древняя приходская благочестивая традиция.

Архангельская духовная Консистория 5 июля постановила оставить это прошение без последствий, а «некрасовскую» икону, как виновницу раздора, рекомендовали поставить на прежнее место, у правого клироса, и конфликт и будет исчерпан.[26] На что своим рапортом от 18 июля 1897 года причт Зачачьевского прихода ответил согласием на перестановку.[27] На этом рапорте епископ Иоанникий (Надеждин) поставил резолюцию: «Выходит причт умнее? И прекрасно. Переставить святые иконы по желанию тёмных людей».[28]

21 июля 1897 года в Архангельскую Консисторию приходит новое прошение. Только теперь из Петербурга - от купцов Петра Алексеевича Некрасова и Василия Фёдоровича Спехина. В нём они начинают настоящий шантаж уже епископа Иоанникия (Надеждина): «В приходе происходят страшные неприятности между священниками … и паствою. На головы этих пастырей сыплются самые ужасные, нравственно-тяжёлые и, к прискорбию, … справедливые обвинения. Если так будет продолжаться и далее, то все жертвователи, в том числе и мы, а также прихожане отпадут от Божия храма в приходе о. Николая».[29] 9 августа 1897 года из Архангельской Консистории в Петербург было отправлено извещение о том, что иконы в храме уже переставлены и, следовательно, конфликт исчерпан.[30]

Активен и сам Павел Патокин. 26 июля 1897 года он угрожает владыке жалобой в Святейший Синод: «просим решить нашу просьбу по существу, т.е. удалить из нашего прихода отца Николая, куда угодно, и дать нам другого, в противном случае мы вынуждены будем просить Святейший Правительствующий Синод и до тех пор не отступимся, покуда он будет в нашем приходе».[31]

В январе 1898 года «жалобщики» Василий Спехин и Петр Некрасов все же дошли до Синода. Обер-прокурор Синода К. Победоносцев 11 февраля 1898 года пишет преосвященному Иоанникию (Надеждину), епископу Архангельскому и Холмогорскому: «Преосвященнейший Владыко. Приходили ко мне два здешние торговца, приличного вида, холмогорские уроженцы с прилагаемою при сем просьбою. Покорнейше прошу, Ваше Преосвященство, обратить на неё внимание и разобрать Вашим архипастырским судом, а не консисторским, буде подлинно в Вашей консистории судят и дела, состоят дядя и два родные брата обвиняемого священника Попова. С совершенным почтением и преданностию имею честь быть. Вашего Преосвященства покорнейший слуга. К. Победоносцев».[32]

На прошении Спехина и Некрасова от 31 января 1898 года владыка Иоанникий (Надеждин) поставил очень точную и обличительную резолюцию: «1898 года марта 19. Пилат, судивший нашего Спасителя, вначале стоял на почве справедливости: «изыде к иудеем и глагола им: аз ни единыя вины обретаю в Нем» (Ин. 18, 38). Затем видев «яко ничтоже успевают, но паче молва бывает, прием воду, умы руце пред народом, глаголя: не повинен есмь от крове Праведного сего». (Мф. 27, 24) Когда же ослеплённые злобою иудеи изрекли безумные слова: «Кровь Его на нас и на чадах наших: Пилат, бив Иисуса – Праведника-то – предаде им, дав Его пропнуть». (Мф. 27, 25-26)

Нечто подобное, по желанию потемнённых гордостию людей, должно бы произойти и в судьбище некоторых зачачьевских прихожан с священником. Им хотелось бы непременно вытеснить моего священника из прихода. Но не находя за священником вины, требующей его удаления, я не могу уступить возненавидевшим его туне, чтобы не уподобиться Пилату. Не желаю и врагам священника последовать христоненавистным иудеям. По заповеди Спасителя, обе стороны должны искренно простить друг другу взаимные оскорбления и мир Божий водворится в сердцах их (Кол. 3, 15) - таково моё последнее слово по этому делу. Еп. Иоанникий».[33]

Конфликт, казалось, можно было бы считать исчерпанным, но спустя год - 8 декабря 1899 года - на имя епископа Архангельского и Холмогорского Иоанникия (Надеждина), жителями села Зачачье вновь была написана «всепокорнейшая просьба» – жалоба.

Поводом для жалобы послужило следующее. Летом 1899 года в Зачачье, рядом с домом священника, начата постройка здания для сельского Училища Министерства Народного просвещения. Руководил постройкой Николай Зелянин, бывший церковный староста. Сам отец Николай также входил в состав комиссии по постройке училищного здания. Но в ходе строительства выяснилось, что для школьного двора не хватает земли. Строителями была занята часть её у соседнего священнического дома – вырыты ямы и установлены столбы для ограды. Отец Николай Попов так описывает происходившее: «Как раз в это время причту пришлось идти мимо сего места, нас остановили и заявили, что им нужна часть нашей причтовой земли для училища. После разных пререканий и суждений о сем, я и мой дьякон согласились уступить необходимую часть этой земли. Прося лишь только оставить место для проезда с возами к овину и гумну».[34] Но 26 ноября 1899 года, во время приезда в Зачачье инспектора Народных Училищ, Николай Зелянин представил отца Николая противником постройки училища (одновременно подана жалоба и епископу) - нежелающим уступать землю. Он, видимо, надеялся получить финансовую помощь в строительстве школы от петербургских купцов Спехина и Некрасова, но ему сказали: «а пока этот у вас поп, не будет на училище ни копейки».[35]

Зачачьевская школа Николаем Зеляниным, несмотря на финансовые трудности, все же была построена и отцом Николаем Поповым освящена 24 сентября 1901 года.[36] После чего в её стенах начались занятия.

Как видно из вышеизложенного, тяжба, длившаяся более 4 лет, была затеяна по ненависти к священнику одного человека – Павла Патокина. Остальные были лишь орудием в его руках, которыми он умело управлял: «задобрив предварительно обильным угощением всех послушных и безответных исполнителей его воли».[37] Сам отец Николай писал в дневнике, что крестьяне, подписавшиеся «под протоколом сельского схода 1897 года», были в большинстве своём безграмотные и не посвящались в суть дела: «из коих многие подписались вовсе не зная содержания просьбы, так как она не была им прочитана, о чём сами они потом говорили мне потом и извинялись предо мною».[38] Один из жалобщиков Константин Логинов вскоре, в 1899 году, умер «простившись» с отцом Николаем.[39] Другой - строитель сельской школы Николай Зелянин в 1905 году тяжело заболел и 24 мая 1906 года после соборования «через 4 часа и скончался, ничего после соборования ни с кем не говорил». А перед этим 20 мая отец Николай «исповедал Зелянина. …Прощался в нанесённых обидах. Лежит».[40] После всех этих неурядиц отец Николай нашёл в себе силы не озлобиться на свою паству и с честью продолжил своё пастырское служение в Зачачьевском приходе.

В 1901 году 6 мая священник Николай Попов за усердную службу по ведомству Министерства Народного Просвещения удостаивается права ношения камилавки.[41] «1901 г. Июнь 23. Первый раз надел камилавку. Благодарил Господа».[42] А в 1905 году он награждается наперсным крестом:[43] «1905 г. Июнь 5. До 12 в церкви. Наперсный крест после молитвы и освящения надел. Трое поздравляли из прихожан».[44]

Сподобил Господь отца Николая 10 июня 1904 года еще раз сослужить за литургией св. прав. Иоанну Кронштадтскому в Воскресенской церкви г. Архангельска: «Служил с о. Иоанном Кронштадтским в Воскресенской церкви: всех 8-мь, протодьякон и дьякон. Пели очень хорошо. На чай к Михаилу (брату о. Николая – примеч. авт.), представил я всех своих: сказал, что служил с ним в Богословском (приходе – примеч. авт.) и проч., все прекрасно, слава Богу».[45]

В 1902 году отец Николай ставит перед зачачьевскими прихожанами вопрос о ремонте приходского деревянного Никольского храма. Храм этот был построен в 1686-1687 годах и к началу XX века здание пришло в ветхое состояние – купол сильно наклонился к северу и грозил обрушением. Основной объём здания представлял из себя рубленный от земли восьмерик, с запада и востока к нему примыкали два прируба, завершавшиеся бочкообразными кровлями. Сам храм первоначально имел шатровое завершение. Но в начале XVIII века шатёр был уничтожен пожаром, который начался из-за ударившей в него молнии. В связи с запретом патриарха Никона строить шатровые храмы, Никольская церковь увенчана огромным куполом-луковицей, который в свою очередь завершался куполом поменьше.[46]

Но ремонтные работы задерживались главным образом нехваткой средств. И только благодаря пастырской деятельности отца Николая, его энергии, удалось воодушевить и объединить простых людей - приходских крестьян - и людей купеческого сословия, проживавших в Петербурге, выходцев из Зачачьевского прихода. Для строительства храма приходскими крестьянами была продана часть собранного ими хлеба и, затем в течение двух лет производился добровольный сбор по 25 копеек с души. Также по сборным листам было собрано 4 076 рубля 86 копеек.

К 1909 году собрались необходимые для строительства денежные средства. Но работы осложнялись древностью храма. В результате переписки с Императорской Археологической Комиссией постройка храма (точной копии прежнего) была разрешена только после снятия размеров сруба, стропил купола и крыш, а также древнего иконостаса.

В летний сезон 1909 года начата разборка церкви. 27 июня следующего, 1910 года, совершили чин закладки храма. Контроль над строительством осуществлял губернский архитектор А. А. Каретников. Руководителем и главным строителем был местный житель плотник Петр Николаевич Космынин, благодаря умению и трудолюбию которого, удалось в кратчайшие сроки завершить строительство.

Немало времени потребовалось для реставрации иконостаса, который ввиду сложности работ, пришлось вывезти в Архангельск. Первоначально было решено смыть позднейшую живопись, но из-за дороговизны таких работ, от этого пришлось отказаться. Ограничились лишь промывкой икон от копоти и пыли и нанесением свежей краски в осыпавшихся местах. Также были восстановлены утраченные детали и заново позолочена резьба иконостаса. Была отреставрирована древняя храмовая икона свят. Николая Чудотворца с «чудесами», почитаемая чудотворной. Реставрацию проводил архангельский иконостасный мастер Д. Д. Терентьев. В результате проделанной работы старинный пятиярусный иконостас предстал во всём своём великолепии.

Строительство Никольского храма обошлось в 14 616 рублей 69 копеек. В эту сумму ещё не вошла стоимость леса отпущенного бесплатно и бесплатно вывезенного прихожанами.[47] Также хочется отметить крупную сумму в 2 202 рубля 59 копеек, внесённую на строительство церкви настоятелем прихода отцом Николаем Поповым, который имел медицинское образование и в течение шести лет принимавшим добровольную плату, приносимую ему за лечение благодарными пациентами.[48] В 1911 году св. прмц. Великая Княгиня Елизавета Федоровна «милостиво пожертвовала, по ходатайству Зачачьевского священника Николая Попова 75 рублей на перестройку древнего Никольского храма в Зачачьевском приходе, и священнические и диаконские облачения».[49]

В июне 1909 года отец Николай Попов с сыновьями Алексеем и Василием совершили паломничество в Веркольский монастырь и Суру: «1909 г. Июнь 13. В Пинегу во 2-м ч. Стояли долго. Отправились уже в 7 ч. веч. Ходил в лавку к Володиным и был у заштатного прот. Иоанна Карасова. Место широкое у Пинеги – острова, тоже и у Карповой горы (120 в. от Пинеги), река на юг пошла. Июнь 14. Воскресенье. Шли с частыми остановками. Пассажиров очень мало с плотов. О. Зосима выходил в Пиринемском под церковью к обедне в 10-м ч.. Июнь 15. В ½ 4 утра к Верколе прибыли. К обедне, молебен прав. Артемию. На трапезу в 11 ч., к о. архимандриту. Отдохнули и в 4 ч. снова к о. архимандриту – чай пили. Вечерня, правило, трапеза, исповедался. Июнь 16. В ½ 3 встал. К утрене. Обедню один служил с иеродьяконом Макарием. К о. архимандриту с просфорой. После трапезы ризницу осматривали и ходили в церковь на место убиения прав. Артемия. Молебен сам служил. Чай и отдохнул. Вечерня, трапеза, чай и ребятки удить на ночь. Июнь 17. В 4-м ч. пришел «Верколец» … в Суру – я, Алеша и Вася (60 в. рекой, 5 ч. ходу). Стоял пароход 1 ч. пока почту возили. Ходили в церковь. Молебен и литию по о. прот. Иоанне. Благолепно в св. храме во имя св. Николая с двумя приделами. Богатые иконы, живопись и ризница. Обратно в Верколу в 6-м ч. и в 7-м отбыли. С нами и архимандрит Варсонофий в Красногорский».[50]

В 1914 году начинается новый и последний этап в пастырском служении отца Николая Попова. Об этом периоде его жизни сохранилось мало сведений. 2 июля 1914 года священник Николай Попов возводится в сан протоиерея с назначением на должность настоятеля Благовещенского собора города Шенкурска. На священническое же место в Зачачьевский приход назначен иерей Петр Кремлёв - зять отца Николая Попова, который продолжил главное дело своего предшественника - возведение приходского Никольского храма.

4 сентября 1914 года семья Поповых на пароходе выехала в г. Шенкурск, куда прибыла 7 сентября. В дневнике отца Николая читаем: «В 3 часа дня в Шенкурске. Народу много встречало пароход. Матушка игуменья лошадку предложила. Церковный староста на пароход пришёл со сторожами унесли все в квартиру. Пришли работники и порядились возить кладь по 5 коп. с пуда (8 р.) … Впечатление хорошее от всего. Старина везде. Собор холодный величественный».[51] 23 сентября 1914 года протоиерей Николай отметил 35-летие священнической хиротонии. В городском соборе после богослужения, горожанами ему была преподнесена икона Спасителя в серебряной ризе. Настоятельница Шенкурского монастыря игуменья Рафаила подарила отцу Николаю икону Божией Матери Троеручицы в киоте.[52]

С 27 сентября этого же года протоиерей Николай Попов был назначен заведующим и законоучителем городской церковно-приходской школы. В этот период, будучи настоятелем собора, отец Николай с прихожанами занимается сбором вещей для нужд действующей армии в Первой Мировой войне и отправляет их на склад Императрицы Александры Фёдоровны в Петроград.[53]

30 июня 1915 года настал долгожданный день – день освящения воссозданного Зачачьевского Никольского храма. Ещё 27 июня из Шенкурска в Зачачье с семьёй приехал протоиерей Николай Попов, главным детищем которого являлся Никольский храм.

29 июня из Архангельска для освящения церкви, прибыл епископ Нафанаил (Троицкий). Из дневника отца Николая Попова: «1915 год. 29 июня. Понедельник. Встреча в 12-м часу владыки у ворот с крестным ходом. Протодьякон в облачении и два иподьякона и настоятель в руке с крестом приветствовал речью. Владыка благословлял на улице. В доме священника переоделся и чай, после чего в новую церковь: вошёл и сказал: «Ах, как хорошо! Ах, как прекрасно! Не видал таких по сёлам храмов!» Потом осмотрел и каменную. Обед. В 6 часов ко всенощной».[54] На торжество из ближайших приходов во главе с настоятелем Сийского монастыря сщмч. архимандритом Вениамином (Кононовым) собралось одиннадцать священников. Приехали из Архангельска и три брата отца Николая. При большом стечении народа 30 июня 1915 года Никольский храм был торжественно освящён. Отец Николай пишет: «В 5 ч. к ранней (литургии – примеч. авт.) (в Зосимовской): Сийский и Ныкольский (священники – примеч. авт.). К водосвятному (молебну – примеч. авт.): благочинный с дьяконом. Благовест и встреча на мостках владыки (вели мы – я и благочинный). Облачение, самое освящение, крестный ход за мощами в Зосимовскую и обхождение кругом новой. …Опоясывал (престол – примеч. авт.) с дьяконом Ульяновским брат Михаил. Поучение я – потом отпуст и часы. Обедня. За причастным Вася говорил. После молебна владыка 4 адреса и 4 иконы подносили, а несколько грамот выдал владыка на обеде».

После богослужения в здании сельского училища был накрыт праздничный стол на 100 человек, а для тех, кому не хватило места, накрыли столы прямо на улице. За обедом немало добрых слов сказано прихожанами в адрес отца Николая Попова: «Вы совершили великое дело, воссоздали древний храм во имя вашего Небесного Покровителя Святителя Николая Чудотворца. Этот храм нам и нашему потомству будет напоминать о Вас, как неутомимом, полезном труженике, в течении 21 года заботившемся о нас. Своим добрым пастырским словом Вы убедили нас без средств начать постройку храма, в надежде на помощь свыше. И слава Богу! Благодаря Вашей опытности и деятельному руководству наше общее желание осуществилось. Вы, отец протоиерей, не только располагали других к принятию участия в постройке этого храма, но и все добровольные лепты, приносимые Вам многочисленными больными за облегчение страданий, отдавали всецело на устройство сего св. храма».[55]

Владыка пробыл в Зачачье до позднего вечера: «Ходил он (владыка - примеч. авт.) в баню. Чай, ужин, отдых и во 2-м ч. (ночи – примеч. авт.) отправка владыки со звоном на лошадях архимандрита. До 6 ч. ждали пароход. Три самовара на угоре. Разговоры и шутки. В 7-м часу распрощались с владыкой. Всем остался доволен! Слава Богу! Жаркие дни комаров и оводов много».[56]

С 6 по 11 июля 1915 года отец Николай с семьёй совершил паломничество в Соловецкий монастырь, где они посетили Секирную гору, Муксалму и Савватиевский скит. Вернувшись из поездки, они какое-то время ещё гостили у родных в Архангельске, а после – у зятя – отца Петра Кремлёва в Зачачье. 18 июля 1915 года Поповы вернулись в Шенкурск. [57]

В 1916 году, связи с болезнью, отцом Николаем Поповым подано прошение об освобождении от должности настоятеля городского собора. 24 августа 1916 года он назначается старшим священником в Шенкурский Свято-Троицкий женский монастырь.[58]

За все годы своего служения протоиерей Николай Попов характеризовался благочинными как: «Неутомимый проповедник, поведения очень хорошего. Богослужение совершает благоговейно. Учительствует с успехом».[59]

… После октябрьского переворота 1917 года начались тяжёлые времена для Русской Православной Церкви. Еще 1 мая 1917 года в Шенкурский женский монастырь явилась «толпа крестьян с двумя вооруженными солдатами, с требованием открыть все монастырские кладовые для осмотра провизии».[60] А 15 декабря этого же года «в 2 часа дня пришли восемь вооруженных солдат и два милиционера и осмотрели настоятельские кельи и монастырские кладовые».[61] После декрета «Об отделении церкви от государства», изданного 23 января 1918 года, в России началось разорение церквей и монастырей. Зимой 1918 года большевики вторглись в Шенкурский женский монастырь. Из горожан было создано «Общество ревнителей и защитников Веры православной». Это общество взяло под охрану монахинь и ценности Шенкурского монастыря, на этот раз отстоять обитель удалось.[62] В апреле 1918 года были конфискованы только лишь монастырские земельные угодья. Протоиерей Николай Попов в своих проповедях открыто призывал людей встать на защиту Шенкурского монастыря (сохранилось два фрагмента его проповедей датируемых 1 апреля и 2 мая 1918 года).

В неделю Торжества Православия, 24 марта 1918 года в Шенкурске прошел крестный ход по улицам города. «К сожалению, погода была холодная и сильно ветреная, что не могло не отразиться на количестве молящихся из деревень, однако число богомольцев было значительное и с большим религиозным настроением. …Хотя и были запугивания со стороны злонамеренных людей, якобы о расстреле крестного хода; однако истинно верующие, этому слуху не поверили, а если поверили, то не испугались, готовые жизнь свою положить за веру Христову».[63] А 5-6 июня 1918 года Шенкурск посетил епископ Архангельский и Холмогорский Нафанаил (Троицкий). В Троицком женском монастыре им были совершены: вечером – всенощное бдение, а утром литургия после которой Владыка обратился к пастве со словом назидания и утешения.[64]

В августе 1918 года, после высадки в Архангельске союзных войск (англичан и американцев) наметился коренной перелом в происходивших событиях. Белая армия к концу лета 1918 года вновь вступила в Шенкурск, спешно оставленный красными. А в сентябре в город вошли американцы. Таким образом, советская власть была свергнута. В Шенкурске создается укрепленный пункт белой армии. Город обнесли тремя рядами проволочных заграждений, 16-ю блокгаузами с тремя пулемётными гнёздами в каждом. Помимо войсковой артиллерии на берегу стояло 120-ти миллиметровое морское орудие на бетонной площадке. Опорные пункты были устроены и в близлежащих деревнях. Казалось бы, все - с советской властью покончено. Но в январе 1919 года войска красной армии с трёх сторон стали наступать на Шенкурск и через шесть дней боев, в ночь на 25 января, американцы и белогвардейцы, опасаясь попасть в окружение, оставили город, отступив на север. Большевики захватили ключевые позиции в Шенкурском уезде - снова началось установление советской власти.[65]

С 25 января (н. ст.) 1919 года в Шенкурском женском монастыре (да и во всех городских церквях) богослужения запрещены. В игуменском корпусе монастыря разместился штаб советской армии. Игуменья Рафаила переселилась в каменный корпус при монастырской Зосимовской церкви. Проводить службы в городском соборе разрешили только с 9 февраля, но колокольный звон оставался под запретом, из-за угрозы ареста всего соборного причта.[66] В это время проводилась расправа с населением, которое сотрудничало с белой армией. В эту категорию входило и духовенство. Так старший священник Свято-Троицкого женского монастыря протоиерей Николай Иванович Попов был приговорен к расстрелу. В местной газете от 8 февраля (н. ст.) 1919 года опубликован приговор вынесенный отцу Николаю: «Священника женского монастыря Николая Попова, позволившего себе кафедру проповедника использовать для политической агитации, молившегося в церкви за насильников англо-американцев и всуе призывавшего благословение церкви на иностранных захватчиков, и гражданина … П. Воробьева … , как предателей социалистического отечества и изменивших Советской России – расстрелять. Приведено в исполнение 5 февраля в 20 часов. Военкомарм С. Н. Кузьмин».[67] Как видно из вышесказанного, протоиерей Николай Иванович Попов расстрелян в тюрьме города Шенкурска 5 февраля (н. ст.) 1919 года в 20 часов вечера. Подробности происшедшего мы узнаем из письма написанного 11 февраля (н. ст.) 1919 года одним из сыновей отца Николая Попова – иереем Алексеем в Киев своему брату иерею Василию: «Великое горе и испытание послал нам Господь: наш милый дорогой папа 5 февраля н. ст. здесь в Шенкурске в 8 часов вечера расстрелян. До сих пор не знаем, где зарыто тело его; похоронить пока не разрешают. Узнали мы об этом страшном событии 6 февраля после полудня. Мама от горя и слез потеряла сон и аппетит, почти совершенно больна, жалуется на сильную головную боль и страшную слабость. … Скажу кратко, как пришло к нам наше горе. 25 января красная армия заняла Шенкурск. Белые ночью покинули город. С ними бежало много и мирных горожан. У нас до 4 ч. утра 30 января жило 33 разведчика. Нас не обижали: мы служили им, как могли и умели. После них решила занять свободные комнаты у нас Клыкова З. А. с семьей (5 чел. – муж ее бежал, а сама она с 26 янв. служит в канцелярии коменданта города). Семь монахинь убирали и мыли всю квартиру. В 1-м часу дня 30/I явился член чрезвычайной комиссии с двумя солдатами для ареста папы и производства обыска. Папу увезли сразу на допрос, а потом отправили в тюрьму. Ничего серьезного потом при обыске у нас не нашли. Оставленное белыми и красными оружие в наших комнатах, занимавшимися ими, отобрали по моему заявлению, и всё-таки папе предъявлено было ещё обвинение в хранении оружия. Белье, чай, сахар и обед в первый же день отнес я папе в тюрьму; носил обеды и в последующие дни, только свидание не разрешали. Видел его я только мельком два раза (перекинулся несколькими фразами) 1 февраля, когда его водили на допрос. Допрашивали и меня по его делу, и я делал ещё заявление по поводу обвинения его в контрреволюции. Каждый день ждали освобождения его, но … судил Бог иначе. Да будет воля Божия! Я постарался от всей души простить всех виновников его смерти и примирится в душе с ними, и мне сразу легче стало на душе…».[68]

В свою очередь Василий Попов, получив из Шенкурска известие о расстреле горячо любимого им отца, записал в своем дневнике:

«Не дрогнуло мое сердце, получив тягостную весть. Наоборот: возрадовался я духом тому, что Господь ниспослал дорогому папе венец мученический. Как древние христиане считали за счастье, если их родители или родственники кончали жизнь в мучениях за веру и с гордостью говорили некоторые из них: «Я сын мученика!» - так ныне с гордостью могу и я заявить: «Я сын священномученика!» Угнетает лишь одно сознание, что не нашли трупа …. Но, надеюсь, что Всещедрый Господь откроет его мощи и погребут его с подобающей честью …. Да примет дух его Господь и вчинит в лики святых священномучеников !…»[69]

В марте 1919 года Архангельские Епархиальные Ведомости писали: «…из Шенкурска доходят слухи о возмутительных деяниях большевиков: передают не только о сожжении, но даже о распятии ими духовных лиц. … В основе передаваемого сообщения лежит факт, несомненно выходящего из ряда обычных даже у большевиков, зверства над духовными лицами.

Мы находимся перед лицом того явления, которое можем вполне назвать гонением на Церковь, при том принявшим формы наиболее жестого из тех, которые известны нам в первые века христианства».[70]

Уже в мае 1919 года в Епархиальных Ведомостях появились сведения о первых новомучениках Архангельского края: «Имена всех священномучеников, в различных концах земли Русской показавших силу своей веры, с точным описанием их страданий установить пока невозможно; но и то, что известно про некоторых, свидетельствует об озверении мучителей. Здесь приводятся только несомненные факты, бывшие в пределах Северной области. 1. В Пинежском крае священник Михаил Шангин убит и тело его разрублено на куски. 2. В Печёрском крае протоиерей Аифал Суровцев был многодневно бит, а затем расстрелян и тело его сброшено в реку. 3. Там же священника Иосифа Распутина, 60-летнего старца, привязали к телеграфному столбу и убили залпом, а тело оставили грызть собакам, угрожая смертью всем, кто вздумал бы похоронить его. Подобным же варварским способом убит протоиерей Шенкурского женского монастыря Николай Попов».[71]

Повествование о новомученике протоиерее Николае Ивановиче Попове хочется завершить словами его сына - священника Василия Попова: «Да примет дух его Господь и вчинит в лики святых священномучеников!».[72]

Из рукописного наследия протоиерея Николая Попова.

Три поучения, которые помещены ниже, являются малой частью чудом сохранившихся рукописных текстов проповедей о. Николая и которые я назвал «рукописным наследием», имеют свою историю. Когда в Зачачье в 1930-х годах разоряли храмы и священнический дом, не равнодушный к истории своего села человек - Александр Николаевич Заборский спас коробку с архивом семьи Поповых. Это и проповеди отца Николая, и его дневник, и фотографии, и т. д. – всё, что я называю «архивом семьи Поповых». Позднее одна часть этого архива попала в Емецкий краеведческий музей, а другая в Северодвинский городской краеведческий музей, где они находятся до сих пор.

Мне кажется, три этих небольших текста хорошо дополняют рассказ о личности новомученика Николая Попова и они не потеряли актуальности в наше время.

Роман Петров

Слово о пьянстве.

(Сказано на проповеди в апреле 1895 года.)

Давно, возлюбленные мои, намереваюсь я поговорить с вами с сего священного места об одном недуге, который так озабочивает меня, что я не помню, кажется, и минуты свободной от тяжкой мысли о нем. Давно уже собираюсь в сем святом месте, сообща с вами, поболеть о том, о чем неоднократно сокрушался при разных встречах с вами, но всё как будто не доставало сил. Ах, трудно говорить о беде, которую ясно видишь, которая растёт на твоих же глазах, но которую не знаешь, чем и как отвратить! Догадываетесь ли, о чём хочу говорить? Уверен, что догадываетесь, но я всё-таки скажу прямо: хочу говорить теперь о пьянстве. Не помышляйте про себя: «Мы уже слышали об этом, зачем повторять?» О, как бы я возблагодарил Господа, если бы не нужно было повторять! Но доколе вы не перестаёте делать постыдное, дотоле мне нельзя, я не смею перестать говорить об этом. Умоляю же вас, послушайте меня!

«Утрезвитеся пиянии от вина своего и плачитеся: рыдайте вси пиющии вино до пьянства». (Иоиль 1, 5) Вот как некогда взывал пророк Божий! Вот как теперь приличнее всего начать скорбную беседу мою с вами! Знаете ли вы, что делают пьющие вино до пьянства? Ведь они обкрадывают, они грабят, они убивают самих себя! В этих словах нет преувеличения ни на одну йоту.

Посмотрите на этих несчастных, куда девались у них: телесная красота, крепкое здоровье, твёрдая поступь, весёлый вид? Куда девались: хорошая память, крепкий разум, бодрость духа? Эти дары Божии прежде были вот у этого брата; все их видели у него и добрые радовались, а которые похуже завидовали. Куда же теперь они девались? Теперь уже никто не радуется, смотря на него, никто не завидует ему! Что же стало с тобою, возлюбленный? С ним случилось великое несчастие – он обокрал себя. Он лишил себя своего имения чрез пьянство, вместо того, чтобы увеличивать его ради Господа. Но не обокрал только, он ограбил себя. Грабежом мы называем воровство, совершаемое днём, в глазах других. А разве жизнь христианина не также освещена законом Господним, как освещаются все вещи во время дня солнцем? Да и солнце не так светит днём, как закон Христов светит христианину: у нас малое дитя знает, что хорошо и что дурно. И разве Господь не видит дел наших? Пресвятая Владычица наша? Святые ангелы, хранители наши, неотступно пребывающие с нами? Ах, видят, всё видят и защищают грешников от них же самих через совесть, закон Господень и чрез добрых людей, но кто предался врагу, тот не замечает сего. Упивающийся - прямо убивает себя.

Сколько калек от пьянства? У иного обезображено лицо, у другого разбита голова, у одного переломлена рука, у другого – нога. А сколько поморозившихся и даже замёрзших? Сколько народа умерло от излишнего употребления вина? Умерло не по христиански, без напутствия святыми таинствами, без очищения души покаянием и причащения. Бывает и самое худшее: всякому известны случаи, когда в пьянстве налагали на себя руки. За что люди мучают себя? «Никто же когда плоть свою возненавидит». (Еф. 5, 29) – говорит слово Божие. «Кто себе враг?» - говорите вы. Но вот, смотрите, есть несчастные, которые лютые враги самим себе. О, утрезвитеся пиянии от вина своего!

Упивающиеся мучают ближних своих. Всякий из вас знает, что происходит в доме, когда возвратится отец семейства, обезображенный вином. Тяжело, но нужно сказать, что происходит тоже самое, что бывает при набеге неприятелей или при нападении лютых зверей: дети поднимают плач, женщины уходят, а обезумевший от вина кричит, бранится и бьёт всё, что ни попало, а часто бьёт и ни в чём не повинную жену свою. Когда идёт пьяный, многие, чтобы не встретиться с ним, уходят с дороги и уклоняются в сторону. Сердце мое сжимается от скорби, когда вижу пьяного отца семейства, возвращающегося домой в сопровождении иногда жены, которая ведёт его. Его провожают, как мертвеца: те же горькие слёзы, те же поникшие головы, та же медленная походка; разница лишь в том, что мертвец теперь сам идёт, но это не всегда бывает: нередко случается, что пьяного несут, или ведут, как умершего. Не могу умолчать об этом и о своей сокровенной скорби. Я – пастырь ваш, нередко убегаю от вас, овец моих. Я обхожу иногда ваши жилища и трактир, чтобы не видеть вас, обезумевших от вина. Пусть судит меня Бог, если грешу в этом. Но что бы мне делать, когда вижу не овец, а волков, ищущих добычу своему невежеству?

Думали ли вы о том, в каком бедственном положении находятся дети пьяниц?! Что они увидят! А ведь сказано: «Горе человеку тому, имже соблазн приходит». (Мф. 18, 7) Но это ещё не всё. Врачи говорят, что дети пьяниц носят в себе часто такую склонность к пьянству, что достигши известного возраста, непременно делаются пьяницами. И это понятно всякому здравомыслящему: падший, грешный человек, рождает детей по виду своему и по образу своему. (Быт. 5, 3) Пагубные наклонности, страсти родителей, более или менее отражаются и на детях. И сын пьяницы потребует некогда вина с такой же силою, как хлеба!

Подумайте же, как бесконечно зло, когда и от этих детей, в свою очередь, родятся дети с такою же несчастной наклонностью? Подумайте, что родоначальник такого потомства уже не будет в живых, а семя его будет бедствовать на земле и проклинать жизнь свою? Что может быть ужаснее сего?

О, рыдайте все пьющие вино до пьянства! Нужно ли после сего говорить, как оскорбляет упивающийся Бога? Всякий грех – мерзость пред Господом, но пьянство – мерзость и глумление. Размышляли вы о тех, слёз достойных случаях, когда потерявший память и смысл от вина лежит простёртым на земле? Ведь это тот, которому Творец повелел господствовать ею, которого Он умалил малым чим от ангел. (Быт. 1, 28; Пс. 8, 6) Размышляли вы о положении того несчастного, который бесчувственный, лежит на санях или телеге, влекомой неразумным животным? Ведь это тот, которого Господь поставил над делы рукою Своею, «под нозе которого покорил овцы и волы вся, ещё же и скоты польския, птицы небесныя и рыбы морския, преходящия стези морския». (Пс. 8, 7-8) Теперь скот владеет человеком, что захочет, то и сделает с ним. Господь даровал человеку дар слова, но упившийся попирает и это дар: из уст его исходят такие же неопределённые звуки, какие издают бессловесные. Подумайте же, каково видеть такое унижение святейшему Отцу Небесному? Что почувствовал бы тот из вас, чей бы сын бросил под ноги все отцовские дары и стал их попирать?.. О, воистину безмерна милость Твоя Господи к нам грешным! Неизреченно долготерпение Твое!

Вот какое бедствие тяготеет над вами! Это бедствие приводит с собою и многие другие. Знайте, что нищета и голод – неотступные спутники пьянства. С тех пор, как оно поселилось между вами, явилась у многих и бедность, которой прежде не замечалось, явились и болезни, о которых прежде вовсе не было слышно, явилось и много недоимок у тех, которые часто посещают трактиры. Поистине, много бед навлекли вы на себя и, что особенно опасно, на великие беды свои смотрите равнодушно. Некоторые из вас занимаются продажей соблазнительного напитка. Они извлекают свою выгоду из бедствия своих братий: обманывают пьяневших, привлекают к пьянству женщин и детей. Вы восстаёте против воров и притеснителей. Знайте же, что не замечаете среди себя убийц и убийц самых страшных. Так ослепило вас пьянство. А потому, одумайтесь, братие, умоляю вас! Изгоните пьянство, пока оно ещё в конец не погубило вас! Утрезвитеся от вина своего! Но, чтоб утрезвиться, надо удалить и соблазн. А соблазн у вас от трактира. Закройте его! Господь и добрые люди помогут вам в сем деле. На разорение и погибель одну вашу он у вас в селе. Не льстите себе: хоть бы 200 – 300 рублей вам платили за него, всё равно: это всё с вас же получается, ибо всякий торговец всегда с покупателей получает то, что израсходует. Изгоните же зло и увидите великое благо для себя! Раскайтесь! Обратитесь на путь истины! И, если у ангелов бывает радость об одном грешнике кающемся, то, о, сколь велика будет радость на небеси о целых сотнях людей обратившихся на путь добра и спасения! Господи, помоги нам!

«В бездне греховней валяяся, неизследную милосердия Твоего призываю бездну: от тли, Боже, возведи нас!» (Кан. 6 гл. песнь) Аминь.

Сказано пред молебном в 4-е воскресенье Великого Поста

в 1-е апреля 1918 года.

… Вы все знаете, что здесь было 53 года назад и видите, что стало теперь? Трудами слабых телом, но крепких духом с мудрыми настоятельницами благоукрашена, благоустроена св. обитель сия! (Отец Николай говорит о Шенкурском Свято-Троицком женском монастыре – прим. автора) Здесь и ваши жертвы, приношения и благодарения и других далёких благотворителей: здесь больше и больше приходило ищущих трудов и подвигов себе и образовалась семья больше 300 человек! Это ваши дочери, сестры и др. родные. Неужели теперь, за этот тяжелый упорный труд, потерявши здоровье своё: они и виноваты стали, что их хотят разогнать, отнять всё достояние народное, захватить неведомо для каких целей. И куда же престарелые сестры? Потерявшие на тяжёлых трудах для обители здоровье своё? Ведь это бесчеловечно! Явились люди и хотят, чтоб не было на месте святе здесь ни служений умилительных, ни пения сладкозвучного! Возлюбленные братие, граждане! Станьте на защиту обители святой, не дайте в обиду своих родных, куда они бедные иначе? Одно, что умереть только им! Встаньте на защиту св. храмов Божиих и святынь Его! Подвигнемся особенно сегодня на усердную молитву пред Пречистым образом Владычицы Богородицы со слезами станем усердно умолять нашу Заступницу усердную. Мати Божия! Защити нас! Не дай на разрушение св. обитель Твою! Владычице! Помоги нам, умилосердися! Вразуми восставших на нас! Близится время уже захвата всего достояния обители! Не лиши Твоих рабов всесильной помощи! Мати Божия! Сохрани нас под кровом Твоим! Молитесь с верою и надеждою! Не унывайте! И в час тяжёлый соберёмся опять сюда и паки и паки преклоньте колена, припадем под защиту и покров нашей Заступницы Богородицы и найдём здесь отраду и покой! Сестры, не унывайте! Братие, настало время, докажите любовь свою делом! Помогите отстоять и спасти достояние святое от нападших на нас!

… Обитель не имеет больших капиталов, у ней есть 62 000 с небольшим рублей, пожертвованных разными благодетелями специально на поминовение в именных билетах, хранящихся в казне кои никто не имеет права израсходовать никогда ни монастырь, ни другие. Между тем в бумаге отделения городского хозяйства приказано в трёхдневный срок взнести 72 000, иначе будет отобрано всё монастырское имущество. Поэтому настоятельница с сестрами обязана была донести обо всём своему духовному начальству, о чём и уведомила и здешний исполнительный революционный Комитет, прося обождать распоряжения духовного начальства и указаний его, возлюбленные братие, вспомним подобные же события январские в Петрограде и других местах Отечества. Как 13 января явились: отряд матросов и красногвардейцев в Александро-Невскую лавру и требовали … и как восстал народ рабочий на защиту своего святого достояния. И защитили! 14 января состоялось многолюдно ( далее не разборчиво – автор) .

2 мая 1918 года.

… В известной части общества раздаются голоса: «монастыри излишни, не нужны, все имущество их нужно обратить на другое назначение, а земли передать крестьянам». Правда, монашеская жизнь в некоторых монастырях отошла от древней иноческой жизни и оставляет желать много лучшего. Но если некоторые современные монастыри и стоят не на высоте духовной жизни, то отсюда следует, что необходимо поднять иноческую жизнь, а не говорить о закрытии монастырей. Ведь и в настоящее время есть немало на Руси Православных обителей мужских и женских, в которых теплится огонёк древней иноческой жизни. Таковы, например, пустыни: Зосимова близ Сергиевой лавры, Оптина близ г. Козельска, Сергиев скит близ г. Калуги, Валаам на Ладожском озере и др.. Кто бывал в этих обителях чувствовал особенный мир в душе. Всё тут совершается чинно, скромно, всё совершается с молитвою, с благословением, во славу Божию. Во взаимном отношении братии господствует братолюбие и послушание. Обителям уже благоустроившимся и сохранить дух иноческий в усиленной молитве, в подвигах поста и послушания и тем оказывая благотворное влияние всем своим строем и на окружающую среду православного населения и, таким образом, не только управляя себя своими подвигами ко Царствию Божию, но и иных привести к Нему, к Богу, ко Христу. В некоторых обителях есть особые иноки, достигшие высоких степеней духовной жизни, это «старцы» и «старицы» живущие в Боге, они являются духовными врачами, истинными благодетелями всех скорбящих и озлобленных, ожидающих Христова утешения. Служа Богу, они служат и людям. Мирские люди самых разнообразных положений и состояний идут к ним со своими скорбями, с духовными нуждами, с разнообразными запросами мятущихся душ. И для всех приходящих находится у старца слово назидания, утешения и вразумления. И народ наш, интеллигентный и особенно простой, любит хождение в монастыри, потому что там он молится усерднее, там он исповедуется и причащается Св. Таин, там он учится как жить по правде Божией. К тому же многие монастыри хранят и почитаемые святыни, или мощи св. угодников или чудотворные Божией Матери, иных угодников святые иконы. Служба совершается в обителях уставная, особенные умилительные напевы и сладкозвучное пение и постоянное проповедование слова Божия всё это производит сильное впечатление на молящихся. Вот почему в скорбное время многомятежное нынешнее, замечается больший наплыв молящихся в обители (например, в Шенкурскую Свято-Троицкую). Монастыри есть народное достояние, которое все должны оберегать ради духовного интереса русского народа и не следует отбирать от них земли так как в некоторых (например, в Свято-Троицком Шенкурском) насельницы составляя трудовую общину сами обрабатывают свою землю пахотную и огородную и это составляет для них великое подспорье в годовом содержании, особенно в нынешнее страшное по дороговизне время.

Не разрушать надо обители, а укреплять их духовно, поднять дух иноческий. Живущим в обителях инокам и инокиням необходимо чаще внушать … что они пришли в обитель ради Бога, ради спасения души своей, что они должны помнить, что иноческая жизнь есть труд велий, есть подвиг поста и молитвы и послушания. Особенно требовать следует от иночествующих послушания, ибо оно паче поста и молитвы. Как ни в одной семье, ни в одном обществе не может жизнь идти правильно без послушания членов всей семьи, так и в обители должно быть отречение своей воли и беспрекословное послушание. Без него невозможно ни какое духовное усовершенствование. Поэтому, вновь поступившие, в первые же годы жизни иноческой именуемые послушниками и послушницами должны испытать себя: могут ли они нести безропотно монастырское послушание, отречение от своей воли совершает не то, чтобы им желалось, а исполнять то, что им велено, и если увидят, что не могут, должны оставлять обитель и другим внушать, что монастыри есть места подвигов великих, места усиленной молитвы, поста, всевозможных трудов и безропотного послушания, а не место уединения для отдыха от мирской суетной жизни, не места удобств для жизни временной.

Роман Петров председатель Приходского совета Емецкго Богоявленского храма



[1] Емецкий краеведческий музей (ЕКМ). Дневник прот. Николая Попова (рукопись).

[2] Ведомость о церквях Зачачьевского прихода Холмогорского уезда за 1895 год.

[3] ГААО. Ф. 29. Оп. 32. Д. 166. Л. 1 об.

[4] ГААО. Ф. 29. Оп. 31. Д. 1800.

[5] Посещение о. Иоанном Сергиевым Шенкурского монастыря. // АЕВ. 1892. № 14. С. 255-256.

[6] ЕКМ. Дневник прот. Николая Попова (рукопись).

[7] Козмин Д. Из Хаврогорского прихода. // АЕВ. 1895. № 3. С. 94-95.

[8] ЕКМ. Дневник прот. Николая Попова (рукопись).

[9] ГААО. Ф. 29. Оп. 4. Т. 3. Д. 811. Л. 81.

[10] Там же. Л. 1.

[11] Попов В. Освящение храма в Зачачьевском приходе Холмогорского уезда. // АЕВ. 1895. № 14. С. 327.

[12] ЕКМ. Дневник прот. Николая Попова (рукопись).

[13] ЕКМ. Архив семьи Поповых.

[14] ГААО. Ф. 29. Оп. 3. Т. 5. Д. 1038. Л. 45.

[15] ГААО. Ф. 29. Оп. 3. Т. 5. Д. 1038. Л. 8.

[16] Там же. Л. 8 об.

[17] Там же.

[18] Там же. Л. 13 об.

[19] ГААО. Ф. 29. Оп. 3. Т. 5. Д. 1038. Л. 9, Л. 9 об.

[20] Там же. Л. 9 об.

[21] Там же. Л. 2 об, Л. 3.

[22] Там же. Л. 5 об.

[23] Там же. Л. 15, Л. 15 об.

[24] Там же. Л. 29.

[25] Там же. Л. 24.

[26] Там же. Л. 28.

[27] Там же. Л. 29, Л.29 об.

[28] Там же. Л. 29.

[29] Там же. Л. 30 об.

[30] Там же. Л. 34, Л. 34 об.

[31] Там же. Л. 37 об.

[32] Там же. Л. 49, Л. 49 об.

[33] Там же. Л. 50.

[34] ГААО. Ф. 29. Оп. 3. Т. 5. Д. 1201. Л. 8.

[35] Там же. Л. 14 об.

[36] ЕКМ. Дневник прот. Николая Попова (рукопись).

[37] ГААО. Ф. 29. Оп. 3. Т. 5. Д. 1038. Л. 45 об.

[38] Там же. Л. 46.

[39] ЕКМ. Дневник прот. Николая Попова (рукопись).

[40] Там же.

[41] ГААО. Ф. 29. Оп. 31. Д. 1820.

[42] ЕКМ. Дневник прот. Николая Попова (рукопись).

[43] ГААО. Ф. 29. Оп. 32. Д. 165. Л. 3.

[44] ЕКМ. Дневник прот. Николая Попова (рукопись).

[45] Там же.

[46] Попов В. И. Освящение Преосвященным Нафанаилом воссозданного древнего храма во имя св. чуд. Николая в Зачачьевском приходе Холмогорского уезда. Архангельск, 1915. С. 3-4.

[47] Там же. С. 5.

[48] Там же. С. 2.

[49] АЕВ. 1911. № 11. С. 130.

[50] ЕКМ. Дневник прот. Николая Попова (рукопись).

[51] Там же.

[52] Там же.

[53] ЕКМ. Архив семьи Поповых.

[54] ЕКМ. Дневник прот. Николая Попова (рукопись).

[55] Попов В. И. Освящение Преосвященным Нафанаилом воссозданного древнего храма во имя св. чуд. Николая в Зачачьевском приходе Холмогорского уезда. Архангельск, 1915. С. 13.

[56] ЕКМ. Дневник прот. Николая Попова (рукопись).

[57] Там же.

[58] ГААО. Ф. 29. Оп. 32. Д. 165. Л. 1 об.

[59] Там же. Л. 2.

[60] ГААО. Ф. 29. Оп. 1. Т. 2. Д. 1252. Л. 96 об.

[61] Там же.

[62] Суворова С.В. Мученический венец псаломщика Тимофея Родимова // Архангельский епархиальный вестник. 2003. № 10. С.13.

[63] Крестный ход в Шенкурске // АЕВ. 1918. № 9. С. 1

[64] Из Шенкурска // АЕВ. 1918. № 12. С.1.

[65] Овсянкин Е. И. Огненная межа. Архангельск, 1997. С. 75-77.

[66] Северодвинский городской краеведческий музей (СГКМ). Дневник Василия Попова (рукопись). С.1168.

[67] Там же. С. 1167-1168.

[68] Там же. С. 1166-1167.

[69] Там же. С. 1169.

[70] АЕВ. 1919. № 5. С. 1.

[71] АЕВ. 1919. № 9. С. 1.

[72] СГКМ. Дневник Василия Попова (рукопись). С.1169.

Возврат к списку




Публикации

Митрополит Корнилий: Собор станет духовным центром Архангельска
25 Авг 2023

Митрополит Корнилий: Собор станет духовным центром Архангельска


Интервью Митрополита Архангельского и Холмогорского Корнилия

Церковь и университет: сотрудничество на пользу молодым
17 Авг 2023

Церковь и университет: сотрудничество на пользу молодым


Молодой человек, осваивающий религиоведческую специальность, прошел в Архангельской епархии преддипломную практику. Он занимается переводами текстов христианской тематики.
С «Вестником Архангельской митрополии» Иван поделился соображениями по поводу своей деятельности и рассказал читателям о взглядах на духовную жизнь.

Протоиерей Евгений Соколов: Выпускной — не повод для пьянки
16 Июн 2023

Протоиерей Евгений Соколов: Выпускной — не повод для пьянки


Двадцатые числа июня превращаются в малый апокалипсис, полагает священник.

Пусть тяжелые новости не угнетают
3 Мар 2023

Пусть тяжелые новости не угнетают


О празднике Торжества Православия рассказывает глава миссионерского отдела Архангельской епархии протоиерей Евгений Соколов.